Я в последнее время мало читаю худлита, особенно собратьев — совписов (современных писателей), разве что «по блату» (то бишь по наводке). И то сказать, — чукча не читатель, чукча — блоггер… (С одним «г» или с двумя? Тьфу, ну и реминисценции, однако!)
И вот же угораздило наткнуться на замечательный во многих смыслах роман Костина «Неинтересное время». Читал я его, почти не халтуря, т. е. подряд от начала до конца, и о потраченном времени не пожалел. По многим причинам.
С радостью (чуть ли не со злорадством) отмечаю: роман блестяще подтверждает давно выношенное мною убеждение в том, что большевики появились в русской истории отнюдь не случайно, они — плоть от плоти и кровь от крови русского духа, извините мне невольное ёрничество. Большевизм-коммунизм и Россия по-прежнему едины и неделимы, и сидит это так глубоко и прочно, — не задушишь, не убьёшь. В рамках рефлексии по заданному тексту совершенно всё равно, хорошо это или плохо — это так, и никуда от этого невозможно деться или убежать, как бы ни хотелось (мне или ещё кому — опять же, неважно).
Рассуждать о художественных достоинствах и недостатках оставлю критикам, я в этой дисциплине не силён. Речь об ином — а именно, об идее, об авторской сверхзадаче. Костин на девяти десятых не самого короткого текста держится прямо молодцом (местами что-то такое проскакивает, но терпимо) — и только в последней части неудержимо сваливается в апологию. Чего? А мировой революции. Не больше, не меньше.
Возможно, Костину, как настоящему русскому человеку, невдомёк, что ради торжества этой революции «хорошим» людям придётся перебить всех «плохих», как и то, что люди на самом деле по природе своей «плохи» и не желают строить светлое будущее, отчего-то предпочитая интересно и разнообразно пить и закусывать в настоящем. Наверное, он не в курсе, что из всех исторических попыток вылепить «нового человека» — то ли шибко коллективистского, то ли излишне индивидуалистичного, — успехом не увенчалась ни одна. (Очередная, происходящая ныне, тоже, несомненно, провалится, — правда, какой ценой, пока не ясно; подозреваю, впрочем, мало никому не покажется.) Человек таков, каков он есть, и переделывать его — артель «Мартышкин труд». Но русский человек Константин Костин не желает с этим мириться — и за уши тянет своего героя в большевики и революционеры.
Может показаться, будто я Костину ставлю это в вину — но нет, ничего подобного. Переделывать русского человека так же глупо, как и любого иного. Я лишь констатирую факт неизбывного большевизма талантливого автора.
Можно было бы попенять Костину за то, что он поместил своего героя едва ли не в самую интересную и турбулентную эпоху — юность Советского государства, и с явным кокетством названную им «скучной», «неинтересной». (В этом явственно читается отсылка к бесчисленным текстам о т. н. «попаданцах» в 21 июня 41-го, прямо в кабинет к тов. Сталину, — да и сам Костин об этом с нескрываемой и понятной иронией говорит.) Попенять — потому хотя бы, что, угоди его герой пятью годами позже, пришлось бы Костину живописать совершенно иные похождения — и заодно совершенно иные реалии, куда менее интересные в отношении перспектив и возможностей отдельно взятой личности свободно распорядиться собственной судьбой. Именно на такую якобы возможность — свободно распоряжаться собственной судьбой в молодом государстве рабочих и крестьян — изо всех сил «намекает» уважаемый автор. К сожалению, Костин не захотел объяснить читателю, что события, имевшие место на рубеже 20-х и 30-х гг. в Советском Союзе, были детерминированы причинами, куда как более серьёзными, нежели воля Сталина казнить или миловать. Эти же причины — жернова эпохи — должны были заставить костинского героя либо сгинуть вотще, стирая его в лагерную пыль, либо превратить в обыкновенного советского человека означенного периода. (Вопрос, хорошо это или плохо, снова выведем за рамки моего резонёрского упражнения.) Усомниться в том, что сам Костин этот детерминизм хорошо себе представляет, мне не позволяет цеховая этика.
Как известно, плохих рецензий не бывает, поэтому скромно надеюсь, что моё брюзжание принесёт Константину новых читателей и новые тиражи. Костин этого определённо заслуживает, в отличие от многих иных и прочих.
Запись опубликована Вадим Давыдов | Dixi. You can comment here or there.
Journal information