Опупея посвящена событиям до, сразу после, вокруг и около Первой Мировой. Герои опупеи — англичане, немцы, американцы и русские. Пока автор не трогает своим лёгким и бойким пером русских — всё приемлемо и местами даже хорошо. Даже когда автор живописует сцены русской революции, старательно передранные из воспоминаний очевидцев указанных сцен — это ещё более или менее терпимо. Но когда начинается отражение русских характеров и русских имён — наступает сплошной нескончаемый фейспалм за кирпичной кладкой.
Когда Голливуд изображает русского Ивана Драго («дурака») посредством Дольфа Лундгрена, это можно даже рассматривать как лесть (наверное). Но когда русского иммигранта в Америке 10-х гг. ХХ в. (сделавшего стремительную карьеру — от вышибалы в борделе до владельца клубов и ресторанов, а также газет и заводов) зовут Джозеф Ваилов, его жену — Леной, а дочь — Ольгой, когда на страницах опупеи путиловские рабочие с ромейскими именами Лев и Григорий по фамилии Горький Пешков(ы) воюют с царским полицейским по фамилии Пинский, а их товарищ Исак по фамилии Феодорович бегает по цеху с криками «даёшь 8-часовой рабочий день!» — это не смешно и совсем не мило. А когда озверелые рюсске пейзане поднимают на вилы шурина одного из основных персонажей, сочувствовать бедному knyaz Andrey (ау, Толстоевский!) и его супруге Валерии (необычайно популярное у русской аристократии женское имя, ага) как-то не получается — хочется в голос ржать. Причём такая клюква там цветёт и пахнет повсеместно, пересыпанная «руссицизмами» вроде «maminka» (с ударением на второй слог, видимо, должно означать «маменька») и прочими «balalaika».
В общем, подъезжая к сией станцыи, у меня не было ни тени сомнения в том, что автор вдохновенно творил свой опус в башне из слоновой кости где-то на рубеже 70-х — 80-х гг. прошлого века, когда единственным источником сведений о России / СССР были редкие, словно серебристый соболь, переводы эмигрантских мемуаров (русским автор не владеет) да солженицынский «Архипелаг ГУЛаг». Каково же было моё изумление, когда выяснилось, что опупея появилась на свет в 2010-м, а её продолжение (предвкушаю, что я там услышу!) — в 2012 году! Оказалось, что наш британский драмодел-литермахер настрогал за свою долгую и ещё далеко не закончившуюся творческую жизнь 31 роман. Нет, я понимаю, — выдавая по роману в год, качество текста соблюсти трудно, но помилуйте, граждане, — существуют генераторы имён на всех языках, педивикия и прочие костыли! Нельзя же так издеваться над читателями! Или я опять чего-то не понимаю?
Впрочем, без ложки мёда не обошлось: Фоллетт — хороший рассказчик, следить за героями даже интересно (что ещё они выкинут). Но всё же то, что подобная беллетристика составляет (и отражает) бездну эрудиции западного middle class о совсем, к слову, недавней истории и не только — это грустно, девушки ©
Journal information