ЧЕРНЫЕ ГЛАЗА
Полыхали ковыли рыжими закатами,
Догорала над землей неба бахрома.
Собирались казаки на майдан пред хатами,
Чтоб на сходке обсудить тему для письма.
И гуторил атаман: «Казаки станичные!
Лихо лютое стеной застилает свет,
Гложет нас туга печаль, думы горемычные
Одолели мужиков так, что мочи нет!
[осторожно, адЪ!]Призываю, казаки, всех вас Бога ради я!
Разразилась над землей страшная гроза:
Появилось среди нас адово исчадие,
Дагестанец Магомед, чёрные глаза!
По станице ездит он, шевеля усищами
В «мерседесе» SLK-350.
Как увидит казака, как сверкнет глазищами,
И пиздец! И казаку нет пути назад!
Прошлой ночью, говорят, как и полагается,
Вышел в степь казак Банько выгулять коня,
Вдруг в кромешной темноте – фары зажигаются,
И выходит Магомед в зареве огня!
Есаул Банько – казак в пятом поколении,
Патрулировал в Москве весь Охотный ряд,
А в своей степи Банько впал в оцепенение
В тот же миг, как увидал Магомеда взгляд!
Хоть клянется есаул, что кричал: «Держи его!»
И другие предъявлял грозные слова,
Но что было у Банько с Магою Гаджиевым
Знает лишь степной ковыль да ебень-трава!
А казак Серко тропой, той, что за кошарами,
Ехал с ярмарки домой, в собственный курень,
Глядь - навстречу «мерседес» с огненными фарами,
И стряслась у казака та же поебень!
Вышел этот Магомед, под луною зыбкою
Бровью черную повел, распахнул пиджак,
Улыбнулся во весь рот дьявольской улыбкою,
Произнес: «Иди сюда!» - и пропал казак!
А вчера под вечер я сам пошел за водкою,
В магазин, куда хожу сорок восемь лет;
Вдруг выходит из дверей мягкою походкою
Этот самый «мерседес», то есть – Магомед!
Я хотел в кусты свернуть, чтоб сходить по-малому,
Но почуял на спине взгляд его зрачков…
В общем, надо слать письмо прямо Розенбауму,
Что заступником всегда был у казаков!
Дескать, бьем тебе челом, Александр Яковлич!
Всей станицей шлем поклон казаку-певцу!
Испечем пасхальный мы в праздник для тебя кулич,
Не понравится кулич – испечем мацу!
Одолел нас лютый бес, сатана заразная,
Люцифера самого главный секретарь,
Что душой своей бесстыж, как блудница грязная,
Но зато лицом пригож, как небесный царь!
Вроде дома ждет жена и бутылка с брагою,
Только стоит казаку, выгуляв коней,
По дороге в свой курень, повстречаться с Магою –
И уже нелюбо жить с жинкою своей!
Мир в душе у казака сотворен нехитро ведь,
Только в нем теперь шайтан вьется, как гюрза.
Подскажи, целитель наш, как из сердца вытравить
Окаянные его чёрные глаза!»
(с) Александр Вулых
Journal information